Был ли каннибализм в блокадном Ленинграде
Как в блокадном Ленинграде определяли людоедов?
Великая Отечественная Война — самые тяжелые и самые героические страницы истории нашей страны. Порой было невыносимо тяжело, как в блокадном Ленинграде. Многое из того, что происходило во время блокады, попросту не выносится на общественность. Что-то осталось в архивах спецслужб, что-то сохранилось лишь в устах поколений. В результате рождаются многочисленные мифы и домыслы. Иногда основанные на правде, иногда полностью придуманнные. Одна из самых чувствительных тем этого периода: существовал ли в блокадном Ленинграде массовый каннибализм? Доводил ли голод людей до такой степени, что они начинали есть своих же сограждан?
Начнем с того, что каннибализм в блокадном Ленинграде, конечно, был. Конечно, потому что, во-первых, такие факты были зафиксированы документально. Во-вторых, преодоление моральных табу в случае опасности собственной смерти — естетственное явление для людей. Инстинкт самосохранения побеждет. Не у всех, у некоторых. Каннибализм как результат голода классифицируется также как вынужденный каннибализм. То есть в обычных условиях, человеку никогда не пришло бы в голову употреблять в пищу человечье мясо. Однако острый голод некоторых людей вынуждает пойти на это.
Случаи вынужденного каннибализма фиксировались при голоде в Поволжье (1921–22), в Украине (1932–1933), Казахстане (1932–33), Северной Корее (1966) и во многих других случаях. Пожалуй, самый известный — авиакатастрофа в Андах в 1972 году, когда выхившие пассажиры авиалайнеры Fairchild FH-227D Уругвайских ВВС были вынуждены есть замороженные тела своих товарищей, чтобы выжить.
Таким образом, каннибализм при массовом и беспрецедентном голоде практически неизбежен. Вернемся к блокадному Ленинграду. Сегодня достоверных источников о масштабах каннибализма в тот период практически нет. Помимо рассказов очевидцев, которые, конечно, могут быть эмоционально приукрашены, остались тексты милицейских сводок. Впрочем, их достоверность тоже остается под вопросом. Один из примеров:
«Случаи людоедства в городе уменьшились. Если за первую декаду февраля за людоедство было арестовано 311 человек, то за вторую декаду арестовано 155 человек. Работница конторы “СОЮЗУТИЛЬ” П. 32 лет, жена красноармейца, имеет на иждивении 2 детей в возрасте 8 – 11 лет, привела к себе в комнату 13-летнюю девочку Е., убила ее топором и труп употребляла в пищу. В. – 69 лет, вдова, убила ножом свою внучку Б. и совместно с матерью убитой и братом убитой – 14 лет, употребляла мясо трупа в пищу».
Действительно ли такое было, или эта сводка просто-напросто придумана и расрпостранена в интернете?
В 2000 году в издательстве “Европейский дом” вышла книга российского исследователя Никиты Ломагина “В тисках голода: Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД”. Ломагин отмечает, что пик людоедства пришёлся на страшный 1942 год, особенно на зимние месяцы, когда температура падала до минус 35, а месячная смертность от голода достигала 100, 000 — 130, 000 человек. Он приводит сообщение НКВД от марта 1942 года о том, что “всего за людоедство арестовано 1171 человек”. 14 апреля арестованных уже 1557 человек, 3 мая — 1739, 2 июня — 1965… К сентябрю 1942 года случаи каннибализма становятся редкими, в специальном сообщении от 7 апреля 1943 года впервые говорится, что “в марте не было отмечено убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса”. Сопоставив число арестованных за каннибализм с численностью жителей блокадного Ленинграда (включая беженцев — 3,7 миллионов человек), Ломагин пришёл к выводу, что каннибализм здесь не носил массового характера. Многие другие исследователи также считают, что основные случаи каннибализма в блокадном Ленинграде пришелся на самый страшный — 1942-ой — год.
Если же послушать и почитать истории о каннибализме в Ленинграде того времени, то волосы встают дыбом. Но сколько правды в этих историях? Одна из самых известных таких историй — о “блокадном румянце”. То есть, ленинградцы определяли людоедов по румяным лицам. И даже, якобы, разделяли их на тех, кто ест свежее мясо, и тех, кто поедает трупы. Есть истории даже о матерях, которые съедали своих детей. Истории о целых бродячих бандах каннибалов, похищавших и поедавших людей.
Я думаю, что значительная часть подобных историй — все же вымысел. Да, каннибализм существовал, но вряд ли принимал такие формы, о которых сейчас рассказывают. Я не верю, что матери могли поедать своих сыновей. Да и история о “румянце”, скорее всего, просто байка, в которую блокадники, возможно, реально верили. Как известно, страх и голод творят с воображением неимоверные вещи. Неужели, нерегулярно поедая человеческое мясо, можно было приобрести здоровый румянец? Вряд ли. Полагаю, что определять людоедов в блокадном Ленинграде никак не могли — это больше домыслы и воспаленное от голода воображение. Те случаи бытового каннибализма, которые действительно имели место, обрастали вымышленными подробностями, слухами, излишним эмоциональным окрасом. Как результат — появление историй о целых бандах румяных людоедах, массовой торговле пирожков с человечьим мясом и семьях, где родные убивали друг друга, чтобы съесть.
О каннибализме в блокадном Ленинграде
Как только речь заходит о блокаде Ленинграда , появляются люди, желающие разоблачать и задавать неудобные, как они считают, вопросы. Причем, обязательно о том, что во всём виноваты проклятые большевики.
Как правило, люди эти ничего конкретного не знают, знать не желают и хотят только одного – подтверждения их правоты.
И, первый из таких вопросов, а почему вы ничего не рассказываете о том, как власти довели ленинградцев до каннибализма.
Отвечаем на этот вопрос.
Во-первых, писать о таких вещах в книге для детей просто нельзя. Люди, которые всерьез спрашивают, почему мы не написали об этом в книге для детей, вызывают серьезное беспокойство и им стоит обратить внимание на своё психическое здоровье.
Во-вторых – да, безусловно, после замыкания кольца блокады поздней осенью 1941 года в Ленинграде разразился страшный голод, который продолжался фактически до конца весны 1942 года.
Голод не только убивает людей, но и сводит их с ума. Одним из проявлений такого голодного безумия и является людоедство.
Это – неизбежный спутник голода. Каннибализм не является чем-то уникальным именно для блокады Ленинграда. Во все времена находились люди, мораль которых была настолько слаба, что в какой-то момент они переходили барьер, который отличает человека от нелюди.
Увы, были такие и в Ленинграде. Но, если изучить вопрос, окажется, что тех, кто потерял человеческий облик и переступил черту, оказалось очень мало, а руководство города, да и обычные ленинградцы делали всё, чтобы их не было вовсе.
Обо всем по порядку.
Считается, что первый случай людоедства был зафиксирован в Ленинграде 15 ноября 1941 года, когда органы охраны правопорядка задержали женщину, которая задушила полуторамесячную дочь, чтобы накормить троих детей.
Примерно месяц спустя УНКВД по Ленинградской области сообщило Жданову о том, что горожане употребляют в пищу кошек, собак и мясо павших животных. В этом же документе говорилось о 25 случаях людоедства. Причем, речь шла как об убийствах, в том числе и с целью продажи человеческого мяса под видом животного, так и о похищении трупов.
Как правило, арестованные по таким делам проходили психиатрическую экспертизу. Почти все они были признаны вменяемыми. В Уголовном кодексе РСФСР статьи за каннибализм не было. В обычное время преступления такого рода исключительно редки, но в Ленинграде была «особая обстановка». Выход нашли: «Все убийства с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР). Вместе с тем, учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г. Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала их по аналогии с бандитизмом (по ст. 16-59-3 УК)». Приравнивание к бандитизму означало для людоедов, которые убивали людей, только одно: безжалостное преследование и смерть. Похитителей трупов приговаривали к различным срокам заключения, но вряд ли они выжили в блокадных тюрьмах. Между прочим, в ряде документов каннибализм значился как «бандитизм (особая категория)».
Так что, очевидно – руководство Ленинграда боролось с этим, и очень жёстко. И на цифры стоит обратить внимание – сравните с общим количеством людей в огромном городе.
Отдельно заметим, что руководство города приняло совершенно правильное решение – не упоминать о случаях людоедства, чтобы не провоцировать население и не усугублять и без того тяжелую обстановку. Но, конечно, слухи были. Сейчас многие недобросовестные писаки пытаются выдать эти слухи за свидетельства очевидцев, «воспоминания блокадников».
В реальности известно следующее. С ноября 1941 по декабрь 1942 гг. за убийство с целью людоедства, каннибализм и продажу человеческого мяса было арестовано 2057 человек. К марту 1942 года “всего за людоедство арестовано 1171 человек”. 14 апреля арестованных было 1557 человек, 3 мая — 1739, 2 июня — 1965. К сентябрю 1942 года, когда снабжение ленинградцев наладилось, и их питание стало уже более-менее нормальным, случаи каннибализма почти не фиксировались, а в марте 1943 года вообще не было отмечено убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса.
Среди 886 человек, арестованных за каннибализм с декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., подавляющее большинство составляли женщины– 564 чел. (63,5%). Возраст преступников – от 16 и до «старше 40 лет», причём все возрастные группы примерно одинаковы по численности (категория «старше 40 лет» немного преобладает). Из этих 886 человек лишь 11 (1,24%) были членами и кандидатами ВКП(б), ещё четверо – членами ВЛКСМ, остальные 871 – беспартийными. Преобладали безработные (202 чел., 22,4%) и «лица без определённых занятий» (275 чел., 31,4%). Только 131 человек (14,7%) являлся коренным жителем города. «Неграмотные, малограмотные и люди с низшим образованием составляли 92,5 процента всех обвиняемых. Среди них. совсем не было верующих людей».
В СССР тема каннибализма в блокированном Ленинграде вообще была жестко табуирована. За отказ автора убрать упоминание об этом явлении из своей книги, было отменено советское издание «900 дней» Гаррисона Солсбери. Это был один из первых иностранных журналистов, попавших в Ленинград еще в 1943 году.
Нужно было секретить эту тему или нет уже после войны – вопрос сложный. Слишком много слухов порождало умолчание, в том числе и слухов о распространенности людоедства. Возможно, какая-то часть «бандитизма особой категории» не была вскрыта. Возможно, в реальности преступлений подобного рода было больше.
Но вывод из этой печальной страницы блокады Ленинграда однозначен: в условиях ужасного бедствия, подавляющее число людей остались людьми, даже, несмотря на угрозу мучительной смерти. И именно потому, что люди остались людьми, город выстоял.
Ужасы блокадного Ленинграда. Людоеды.
Разбирая шкаф со своими старыми вещами, я наткнулся на маленький коричневый блокнот. Спешно пролистав его, я заметил запись, сделанную мной когда-то «02.05.2015, Навестить Антонину Ивановну».
С Антониной Ивановной я познакомился в апреле 2004 года. В то время мы с коллегами записывали интервью с ветеранами ВОВ и блокадниками Ленинграда. Мы делали большой репортаж о Великой победе…
– Так-с, – корреспондент деловито оглядела квартиру где мы только что закончили писать очередное интервью, – ничего не оставила? – потом она взглянула на старинные часы с кукушкой что висели на стене, потом на меня и снова на часы, – Половина восьмого вечера, я побежала! Надо Артёма из секции забрать. Сам справишься? – и не дожидаясь моего ответа юркнула в дверь.
– Справлюсь, – пробубнил я.
Водителя еще не было, и я неспешно стал сворачивать съемочное оборудование.
– Хоть что-то интересное записали за эти дни? – спросила меня Антонина Ивановна.
– Вчера один блокадник про каннибализм рассказывал. Жуткие вещи говорил.
– Вы это по ТВ покажете? – шепотом спросила она и посмотрела на то, как я упаковываю камеру в кофр.
– Главный редактор сказала, что это не в формате нашего канала.
– О таком, наверное, не принято рассказывать, – блокадница глубоко вздохнула, – Я тоже много чего не рассказала на камеру, сынок. Надо ли вам знать обо всех ужасах и трагедиях войны? Да и в совете ветеранов нам наказали много лишнего не болтать, – она сделала длительную паузу, образовавшуюся тишину плавно заполнило ровное тиканье настенных часов, а потом продолжила, – В 1943-м погибало от голода по двадцать тысяч человек в день. Ты только представь – двадцать тысяч человек – это население маленького города. Крематориев не хватало, трупы жгли прямо на улицах, а пепел грузовиками свозили к ближайшим водоёмам.
На официальном уровне было запрещено писать причиной смерти голод. Поэтому люди в блокадном Ленинграде умирали от болезней, умирали от старости, от артобстрелов, но не от голода. А после блокады правительство занизило данные смертности, – она пристально посмотрела на меня, – А что уж говорить о теме людоедства…
Я помню, – она говорила тихо, будто вновь переживала те далёкие события, – как военные расстреливали трупоедов на улице Репина, в то время эта маленькая улочка была моргом под открытым небом. Таких моргов было много по городу. Измождённые голодом и доведенные до отчаяния люди прокрадывались к трупам словно шакалы, их глаза блестели в свете луны – жуткая картина. Они срезали мягкую плоть с мертвецов ножами, отстригали её ножницами, рубили топорами, а те, у кого не было подручного инструмента рвали мёртвую плоть голыми руками, отгрызали её. Но это еще пол беды, сынок, – она стала говорить совсем тихо, так, что мне пришлось прислушиваться, – были и пострашнее звери – убийцы-каннибалы. Они устраивали настоящую охоту на людей. Сначала эти твари охотились ночью, а потом всё чаще стали появляться днем. Я и сама пострадала от их зверств, сынок. Это было в январе 1942 года.
Наступила суровая и беспощадная зима. В городе замерз водопровод, люди брали воду из городских канализаций и Невы. В тот злополучный день я укутала Сашеньку потеплее и отправилась с ним к проруби за водой. Сашенька всегда, с самого своего рождения, был привязан ко мне. Как только он научился ходить, то бегал за мной попятам, куда я – туда и он. Вот и в тот день он пошел за мной.
На улице разыгрывалась метель и мы, завёрнутые в теплые шубы, спешили добраться до проруби. На пол пути нам встретилась женщина, она плакала и причитала. Подойдя к ней ближе, мы узнали, что она потеряла свои очки и не может найти дорогу домой. Она умоляла нас чтобы мы её проводили, говорила, что её маленький сын дома совсем один, говорила, что вода в проруби всё ровно замерзла и надо иметь богатырскую силы чтобы проломить лед, а дома у неё есть чистая питьевая вода и она ей с нами поделится. Мы сжалились над женщиной и согласились провести её до дома.
Большая коммунальная квартира где жила женщина была не тронута войной. Мы с Сашенькой стояли возле огромного окна в просторном зале и смотрели на то, как гуляла вьюга по заснеженному Алексеевскому саду.
– Сашенька, родной мой, потерпи. Сейчас тётя нам водички принесет, и мы пойдем домой. Погрейся пока, тут тепло, – я обняла брата за плечо, – Снег сегодня белый, белый, от него кругом светло. Рукавицы я надела, в зимней шубке мне тепло. Пусть метет метелица, белым снегом стелется, а мы валенки надели, – Не боимся мы метели! – твоя любимая Зимняя песня, Сашенька. Помнишь, как читала нам её мама? – он улыбнулся и крепко обнял меня своими маленькими ручками.
– Эти штоли? – раздался осипший мужской голос позади нас.
– Хватай их, разбегутся. – провизжал уже знакомый мне женский голос.
А потом темнота в глазах и звенящая боль в ушах. Меня оглушили сзади чем-то тяжелым.
Я очнулась абсолютно голая в холодном и большом корыте, в котором скот обычно кормят. Рядом стоял худой и сутулый мужичек и пялился на меня. Я как могла прикрылась руками.
– А ты красивая, – медленно произнес сутулый, – фигурка у тебя красивая. С-сколько тебе лет?
– Где мой братик? – крикнула я.
– Варится, – со спокойным видом сказал сутулый, – а тебя мне помыть надо. Тебя тоже сварим.
Дальше всё происходило как в страшном сне. Меня помыли как моют тушку убитого животного, одели в лохмотья и заперли в чулане. За стенкой чулана кто-то все время копошился и мычал.
– Сашенька! – я всё еще надеялась на то, что мой брат жив, – Сашенька, это ты!?
Но в ответ лишь раздавалось мычание и возня. Слёзы ручьем полились из моих глаз, и я изо всех сил начала бить по двери.
– Откройте. Выпустите меня.
Дверь чулана открылась, в проёме стоял сутулый, – Чего шумишь, девочка?
Я мышкой юркнула между его ног и выбежала в большой и темный коридор. Не оборачиваясь я добежала до огромной двери, отщёлкнула защелку, на которую была закрыта входная дверь и выбежала на улицу.
На улице ревела метель, был жуткий мороз. Я понимала, идти полуодетой и босой в такую погоду – смерти подобно, но меньше всего на свете я хотела быть съеденной людоедами. Поэтому обратного пути у меня не было.
Обессиленная и еле бредущая сквозь метель я наткнулась на друга своего старшего брата. Он закинул меня на плечо и отнес в убежище.
Давид и Вектор укутали меня в теплые веще и дали в руки горячую кружку с хвойной настойкой. Отогревшись и придя в себя, я обо всём рассказала своему старшему брату Вектору.
– Саша всё еще жив, – утвердительно сказал Вектор, – мы с Давидом вернем его. Ты точно помнишь где живут эти сволочи?
– Да, помню. Окна их квартиры выходят прямо на Алексеевский сад.
Я напросилась пойти вместе с ними. Они долго отговаривали меня, говорили, что я отморозила ноги, что мне лучше побыть в тепле, но я не отступала.
Поздней ночью Вектор вскрыл тот самый замок, и мы словно тени проникли в логово людоедов. Все обитатели квартиры мирно спали и это давало нам преимущество. Сутулому и еще двум людоедам мы перерезали горло во сне, а женщину мы разбудили. Мы хотели узнать жив ли Сашенька…
«Д-з-з-з-з-з-инь! Д-з-з-з-з-инь!» – Раздался звук дверного звонка.
Антонина Ивановна остановила свой рассказ и взглянула на меня. Её взгляд уже не казался прежним и добрым, теперь он был каким-то морозным. Было ощущение что та самая холодная зима 1941 года отразилась в её глазах.
– Это, наверное, за вами пришли, – тихо сказала блокадница.
– Водитель видимо, – я некоторое время собирался с мыслями, – Так, вы нашли своего младшего брата?
– Я нашла кое-что другое, кое-что важное… Вы как-нибудь заходите в гости, Витя. Я вам обо всём расскажу.
Я не раз был в гостях у Антонины Ивановны. Ей было что мне рассказать. И эти рассказы я передам вам.
Источники:
http://topnovoje.mediasole.ru/kak_v_blokadnom_leningrade_opredelyali_lyudoedov
http://5rim.ru/text-news/o-kannibalizme-v-blokadnom-leningrade/
http://pikabu.ru/story/uzhasyi_blokadnogo_leningrada_lyudoedyi_5665310
